"Если женщина разлюбит. Тосковать недолго буду... (и потом) Сигарэта, сигарэта! Ты одна не измэняэшь. Я люблю тебя за это "Сигарэта, сигарэта!" - одна из песен ансамбля. Он ещё исполняет песни Аллы Пугачевой, Дасена и "Машины времени"... После завтрака пошли к подъёмнику. Погода несколько ухудшилась: появились облака и ветер поднимал небольшие облака снежной пыли, всё это сливалось в некоторый туман, из которого иногда выглядывало солнце. Эльборус перестал быть виден, а на вершине Донгузаруна, являющегося здесь определителем погоды, стали проноситься снежные вихри. Однако солнце всё ещё пекло, и было тепло. Поднялись до самого верха и стали спускаться, избегая встречи с инструкторами: в одиночку и без группы спускаться с Гегета запрещается. Благо инструктора побросали свои группы и пошли кататься в своё удовольствие. Группы опасливо передвигались вниз по склону, иногда кто-нибудь очень разгонялся и падал: единодушно раздавались вопли и слова напутствия, что в большинстве случаев мало помогало: упавший начинал скользить с угрожающим ускорением, он него по очереди отделялись лыжи, палки, варежки, и в конце концов, полурастерзан- ный, он останавливался метров через сто в каком-нибудь сугробе и начинал там барахтаться. Тогда вся группа устремлялась разыскивать зарывшиеся в снег лыжи и погнутые палки, всё это вытряхивалось от того же снега и одевалось на пострадавшего, уже успевшего отплеваться и отряхнуться. После этого все с удвоенной осторожностью становились гуськом и продолжали спускаться, вплоть до повторения столь нравоучительного случая. Но наибольшую опасность всё-таки представляли лыжи без стоперов и верёвок. Стоперы - самое лучшее средство: лыжа отскакивает и тут же останавливается. Конечно, при глубоком снеге никакой стопер не поможет, и лыжа уедет, но глубокий снег называется целиной, по которой никто не катается: лыжи вязнут и повернуть очень сложно. Верёвки (или ремешки) не дают лыжам уехать даже на целине, но имеют свой недостаток: при продолжительном падении они продолжают быть звеном между лыжами и ботинками, и первые начинают немилосердно бить своего обладателя. Поэтому находятся такие, которые вообще пренебрегают какими-то ни было средствами: едут, и всё. Иногда это оправдывается: при падении лыжи отскакивают, и, не успевая разогнаться, застревают в снегу. Но так происходит не всегда... "Лыжа!!!" - раздаётся крик (рассказываю действительный случай). Мы обернулись. "Лыжа!!!" на Кавказе означает совсем не то, что "Лыжа!!!" в Крылатском, хотя в обоих случаях может попасть в кого-нибудь и... сами понимаете. В Крылатском гора маленькая и уклон небольшой, лыжа падает вниз, скользит и в конце концов останавливается: из оврага ей деваться некуда. Здесь другое дело: гора гигантская, снег отличный, уклон до 45°... Смотрим, летит. Именно летит: чуть касается, подскакивает на бугре и летит. Длина участка, где лыжа могла беспрепятственно ускользать от всех, кто пытался её остановить, была около 500 метров, так что можно представить, какую скорость она имела в конце! В начале кое-кто из самых смелых пытались остановить её палкой, но где там: если бы даже кому и удалось за неё зацепиться, то палку просто вырвало из рук или сломало. Когда скорость лыжи стала порядка 10 м/с, все стали разбегаться... Всё кончилось хорошо: лыжа всё-таки остановилась, и её схватил какой-то товарищ с изменившимся лицом, видимо, хозяин. А однажды (это было в Славске) я лично принимал участие в поисках лыжи, которую найти так и не удалось... Мы всёже присоединились к какой-то группе, члены которой, как оказалось, принимали самое активное участие в выдавливании стеклянных дверей аэропорта "Внуково" (см. 29/XII-80 г). Перед ужином ходили на нарзан. Скала вся обледенела, и двигаться приходилось чуть ли не ползком. Добравшись до трубы, я... грохнулся, и чуть было не скользил вниз по натоптанной дороге, как назло выходящей прямо к реке Баксан... Я вовремя ухватился за выступающий камень и под постоянной угрозой на скорости плюхнуться в бурлящую холодную горную реку напился нарзана. Затем я решил быть сосулькой. Нашёл кусок льда и ударил. Мой лёд весь разлетелся, я чуть было не последовал в реку, а сосулька осталась недвижима... Я возмутился и стал искать камень. Из скалы камень выворотить не удалось: Всё что можно, уже выворотили многочисленные туристы и неизвестно куда дели. Все валявшиеся камни примёрзли к земле. Однако мне удалось взять (просто взять!) камень из незамёрзшего нарзанового ручья. И тут я поработал... Спрятав камень, ещё полюбовался сделанным, и мы ушли (мы-мы с папой, неужели я ещё не написал?!) На ужин подали какую-то пересолённую рыбу и яйцо. Всё разбивали яйца, они оказались сваренными вкрутую и были холодными и неаппетитными. Как правильно подметили Ильф и Петров, ни один весёлый человек есть такие яйца не станет. Но мы были удручены голодом, поэтому стали их есть. Я тоже грохнул своё яйцо об стол... Моё яйцо, конечно же, оказалось всмятку и прискорбно растеклось... Кошмар и страсть. >>