Придя на второй Английский (в смысле после физики), застали Англичанку в некоем смущении. Оказывается, она думала, что у нас сегодня диспансеризация и настроилась на приятное времяпрепровождение. Мы поспешили заметить, что ни на момент не обременим её своим присутствием, но она сказала, что ехидная директор бродит по школе и только и ждёт случая, чтобы кого-нибудь застукать. Поэтому нам было предложено натереть пол. Я взял на себя ответственнейшую операцию по разбрызгиванию мастики: отрезал ножницами самый кончик пластиковой колбасы и с воодушевлением и в момент обхезал тонким слоем все достижимые поверхности. Вскоре у шкафа достали приятный аппарат с проводом и щётками, гудящий как трактор. До конца урока он активно использовался. После четвёртого я снова ушёл. В больнице удалось всех обмануть, провести, наколоть и пр. (в чём, собственно, было больше правды), и уколы решили прекратить! Наконец-то! Двадцать минут шестого я зашёл за Кулаковым, и мы поехали на курсы. Втиснулись в автобус, где в одной кассе не было билетов, а по пути в другую таинственно пропадали посланные чересчур честными пассажирами пятаки. Опустили для очистки совести три копейки в пустую кассу и благополучно доехали. К МИРЭВ направлялись толпы народа. Влившись в общий поток и добравшись до здания, стали искать, куда направиться. Послали на третий этаж. Там перешли в главное здание. Там послали направо и сказали спуститься по лестнице. Возле лестницы, коих казалось две, объяснили, что нужно идти до сужения коридора, там налево и вниз. Налево и внизу попали в какую-то котельную. Искали ещё некоторое время, но всё-таки попали в аудиторию № 181. Пришёл преподаватель и начал объяснять. Народу было человек пятьдесят. Исстрочив листа три определениями, пошли на перерыв, в течение которого шатались по коридору, а потом исстрочили ещё листа три и были отпущены. Хмырь даже ничего не задал. На обратном пути блаженно подавились в автобусе.

На диспансеризацию не пошёл. Ну её в зад. С утра на балконе затеял уборку, имевшую целью разобрать страшный погром, периодически и по невыясненным причинам там образующийся. Это сделать удалось, и освободилась даже некоторая площадь - но, сомневаюсь, что она в ближайшее время не загромоздится разным барахлом. Часа в два пообедал и стал делать уроки, в первую очередь, физику, по которой нам обещали устроить работу по формулам. Выучив соответствующие последовательности вывода и положив в пенал заранее приготовленный "конспектец небольшой" в ручке, отправился гулять с Кулаковым и Леньшиным. В универсаме решили купить особо вкусный и с тщательностью разрекламированный мной ценный продукт, имеющий название "яблочное желе". Мы назвали его живой водой - так как при незначительном сотрясении оно начинает поразительно шевелиться, а состоит в основном из воды. Простояли минут двадцать, но приобрели и съели со смаком.

Чуваки! Посессии! Физику в связи с днём учителя подарили с открыткой и упросили его отменить работу. Физик согласился. А это такая пятёрка... Цветы дарили также химозе и Зай-Санне; не обошли и Александру Матвеевну. Перед НВП вышли на улицу и затеили игру в слона. Стояло солнце, и я вынужден был в игре не участвовать, стоять в кусте и только напевать: Я ехала домой... Зелёная луна... Играли мы в слона... - Песенка, частично перестроенная, из вчерашнего фильма "Дача". На самом НВП маршировали, а Биология была отменена. Дома в основном делал уроки, потом прошёлся, а вечером смотрел телевизор и изучал ехидно-капиталистическую рекламу.

Был в лесу. Шли долго, под конец обосновавшись в безлюдном и отдалённом месте. Я наломал дров, и костёр скоро возгорелся. Ценная колбаса и куча других продуктов были употреблены. Но костёр ещё не погас! Я решил этим воспользоваться, так как давно ничего не сотворял. Решил я это также потому, что была консервная банка из-под сгущёнки. Можно было в эту банку налить воды и прокипятить её, но воды-то как раз и не было. Я пошёл вдоль опушки (на которой был устроен лагерь) в поисках подходящей лужи. Вместе лужи попались четыре здоровенных бака параллепипедной формы, кубометров на шесть каждый. Я обрадовался: сколько помню это место, они всегда полны волы! Так и оказалось: один бак опракинут и пуст, зато три других имели внутри кубометров по пять приятной немного ржавой жидкости с плавающими в ней какими-то ветками и суками. Тут же возникла особо выгодная мысль: что если эту вожу из них вылить? Ведь это целое озеро! Но, увы, краков не имелось, а повалить такие вместилища можно было и не пробовать (хотя я и попробовал). Отыскал лом и пытался продырявить стенки, однако сколько не оглашал лес, дальше небольшой вмятины дело не пошло. Но в следующий момент я обнаружил, что опракинутый бак весь покрыт засохшим варом. Забыв свои наивные помыслы о воде, я отломил несколько кусков и понёсся к костру. Он уже погас, и пришлось его снова разжигать. Но я был вознаграждён! Необычайно эффектно расплавил вар и вылил его в некий дырявый пень, где он тут же многозначительно застыл. На обратном пути увидели поле, поросшее чем-то зелёным и решили выяснить, что же там такое, собственно, было и нельзя ли в этом отношении как-нибудь поживиться (последнюю мысль удалось высказать мне). На этот последний случай имелась большая сумка, и можно было понять моё нетерпение, с коим я крался к притягательному зелёному массиву. И можно было понять тот страшный крик, который мог напугать любого старожила колхозника: в поле росли турнепсы - вроде свёклы -! Они имели потрясающие размеры и до десяти килограммов в весе. Поносившись немного по грядкам (грядок, как таковых, вообще-то не было) и утащив с коварством один кормовой турнепс, я воистину насладился.

В УПК узнал, что занятий, по-видимому, не будет из-за затопа, возникшего в здании. Я обрадовался, но, как назло, наткнулся на самую главную чертёжницу. Экскурсия на ВДНХ, говорит. Зазналась! Совесть потеряла! Экскурсию решила устроить... "Да я, да я... клюкву давлю!" (так не совсем прилично, но крайне эффектно Кулаков привёл коронные слова зазнавшегося человека) Вот подлость... Даже вспоминать не хочется. Съездили на ВДНХ, посетили один единственный павильон (который мы с QuePuenshin-ым, кстати, в прошлом году уже видели с экскурсией от токарей) и сразу поехали домой, чтобы больше не терять время. Дома прежде всего ходил в парикмахерскую. Злая мастер, узнав, что стричь за полтинник, так возмутилась, что кончила уже тогда, когда я подумал, что она только начинает. Не знаю, насколько это понятное, но я тоже очень возмутился, отдал ей полтинник и ушёл, хлопнув дверью. Пообедав, монтировал хитрый аппарат для вычерчивания синусоид, устройство которого я увидел позавчера в одном из проспектов. В самый разгар работы потолок на кухне ехидно потёк. Это, значит, соседи сверху опять нас заливают. Я взял 500-граммовый раскалённый на газу напильник, которым я делал дырки в пластмассе, и отправился в рейд "отмщать". Сосед от страха долго не открывали, но всё-таки открыли, а увидев напильник, провели на кухню и показали с завидной услужливостью место происшествия, где на полу медленно высыхали наспех вытертые лужи. Я ничего не сказал. Они пригласили заходить ещё. Часа в четыре пошёл гулять с Кулаковым. Возле подстанции малыши разгромили приборы, в большинстве своём представленные рубильниками. От рубильников остались контакты, разбросанные на значительной площади. Помимо меди они состояли из кружочков подозрительно металлического цвета, и я набрал штук тридцать - мало ли, в самом деле серебряные? Разбив собственноручно большой манометр, вспомнили, что давно не была в комиссионном и направились к нему. Возле своего дома, точнее, на территории зубоврачебной лечебницы, я увидел большой циллиндр-бак (несмотря на частое употребление значительных эпитетов, циллиндр в данном случае действительно был большой - метр в диаметре и метр тридцать-сорок в высоту), увидел вспомнил, что его нужно удалить, так как те же малыши по вечерам забираются в него и страшно орут и гремят. Кулаков присоединился, и мы ухватили циллиндр, по толщине стенок решив, что он лёгкий... Циллиндр вырвался из рук и завращался! Оказывается, внизу у него была шестерня весом килограммов в пятьдесят, а внутри - соединённый с шестернёй каркас из сетки, причём корпус мог вращаться вокруг сетки и шестерни. Всё это, видимо, было центрифугой: в нормальном состоянии, конечно, шестерня должна была приводить во вращение сетку внутри неподвижного циллиндра, но это не особо важно. Между тем циллиндр обладал рядом неприятных особенностей: прежде всего, к нему было приварено несколько труб, все с крышками. Трубы были короткими, но не давали циллиндр катить. В верхней его части так же была крышке, и значительная. Единственно возможным представилось переваливать циллиндр с одного основания на другое. Тут то и сказались описанные выше особенности. Огромных затрат стоило установить орудие шестернёй вверх. Далее его было уже проще сдвинуть с положения равновесия. Но при этом наступало самое интересное. Шестерня, видимо, весила не пятьдесят килограммов, а даже больше. Падая, шестерня создавала такую инерцию, что циллиндр переворачивался ещё раз, причём в незаданном направлении. Далее он в такт грохал всеми своими крышками и начинал скакать и крутиться на одном месте, гремя и скрежеща. Благо, от лечебницы к нашему дому было понижение; мы же решили спустить циллиндр в закуток к двери в подвал, чтобы никакие малыши не могли его оттуда достать и тем более использовать. Через два или три оборота источник неприятностей достиг наклонной поверхности и устремился вниз, "неописуемо шумя и бия крышками по попадавшимся деревьям". Как раз в этот момент мимо проходила внутренняя контра, косо на нас взирая, но я её игнорировал. Ещё через несколько оборотов циллиндр врезался в стену дома. До ступенек вниз был один метр... Нужно было только качнуть... Кулаков нажал на шестерню и аппарат понесло... Мы ринулись за угол и стали ждать... Но ничего не последовало. Выглянули: застрял! Между стеной и перилами! Ещё один нажим, и грохот падения с вдвое против ожидаемого крупным эффектом разнёсся по району. Теперь этот циллиндр сам слесарь оттуда не вытащит. А слесарь злой, прокладки вовремя не меняет - так ему! До комиссионного добрались благополучно и убедились в завале продукции японских фирм. Даже один холодильник, как мы с ужасом убедились - и тот "Philips".

По Литературе писали работу. Вот вкатит трояк, это будет подлость. По физике наконец дали работу, но я уже успел кой-чего подзабыть и написал, так сказать, на 4+. По той к/р, кстати, мне поставили не страшную константу, а самую, что ни на есть: 3. Словно гора свалилась: и шумно, и полегчало. Далее всё проходили, писали. А с физ-ры я ушёл. В 15.30 был на факультативе по истории, где находился до 17.00 - обсуждали, строчили и др. Сейчас 18.56.30. По рассчётам, три года назад в это время я начал писать свой первый дневник. Не буду вдаваться в комментарии. Самый интересный вопрос: всего три года или целых три года? С одной стороны, всего; с другой - целых. Но мне лично кажется, всего. 19.00.00. 60.10.81.

Ввиду дня Конституции уроки сегодня отменили, а ввиду установившейся хорошей погоды пришлось ехать в лес. На ближайшей поляне я влез в дерево и стал решать взятую из "Кванта" физ-теховскую задачу. Решить мне её удалось. Но едва я слез, как обнаружил подлость: по направлению к дереву спортивной походкой приближался нос Гарик! И как он прознал,, что у нас имеются вкусные и дифситные сосиски... Правда, за спиной у него болтался рюкзак, но я уже знал коварство подобных маскировок. Всем своим видом Гарик показывал, что от него никуда уж скрыться не удастся; он торжествовал и упивался предстоящим обедом. По его бегущим глазам можно было догадаться, что дома он специально не ел. Он всё рассчитал. А рюкзак... рюкзак был пуст! Там были только ракетки, которые Гарик не примянул тут же с вумным видом достать. Затем он произнёс речь о преимуществах индийских воланчиков и достал индийский воланчик, который был мной скептически изучен и оценен посредственно, что Гарика не очень смутило - видимо, настолько он был голоден. Сыграв несколько раз в бадминтон, все снялись и пошли. Шли долго, и общий друг начал было нервничать, но тут подвернулось подходящее бревно (признанное подходящим). Гарик лишь увидев сосиски, понёсся за дровами, и вскоре принёс целую кучу, ему не терпелось. Костёр, однако, он оставил разводить другим, а сам сел в позе на бревно и глубокомысленно сосредоточился на ландшафте. Через некоторое время горячие, дымящиеся, вкуснейшие сосисечки были сложены на тарелке. Гарик дрожащей от волнения рукой схватил пригоршню кусков и отстранился по национальному инстинкту - чтобы не отняли. Затем, однако, он взял себя в руки (в переносном смысле - руки-то у него были заняты) и со спокойствием принялся поедать наши продукты. Но нас было больше, что сколько снизило его шансы на полное насыщение. После еды я сразу поехал домой, где прошёлся с Кулаковым и QuePuenshin-ым и засел за задачи.

На физике писали работу, ту самую, которую отменили в субботу....Вообще-то, что пардон, то пардон, - не помню, толи во вторник, толи в четверг (пишу-то в субботу). Да. По биологии проходили реакции в клетке, во время объяснения брожения Федот с заметной надеждой поинтересовался : "А каков выход спирта!" Остальное - как обычно, полезно. В 15.00 был на факультативе по алгебре, где решали дешёвенькие примеры. Затем встал вопрос: идти или не идти в МИРЭА на эти курсы? Ведь давненько мы там не были (имеюсь в виду я с Кулаковым) Решили идти. Занятие было. План же посещения этих курсов, висящий в одном из холлов и запутавший нас, напоминал объяснение одного деятеля в УПК (по словам Кулакова)."Эллипс - это круг, вписанный в в квадрат тридцать на сорок".

По литературе поставили три. Уж если за такое три, написанное, так сказать, на взлёте творческой мысли по данному вопросу, то простите... А ко вторнику - уже сочинение по Грибоедову! И ведь до чего Грибоедов приятно пишет, а писать по нему...Кошмар. Лучше остановиться на внешне-политических событиях. Во вторник убили наконец Садата. Долго же египтяне его терпели! У них Синай аннексировали, налоги увеличили, левых посадили, экспорт апельсинов зажали, нескольких крокодилов и нильских слоников перестали уважать! Я бы не потерпел! И нам лишь оставалось попросить дружественных эфиопов перекрыть одно небольшое озеро, дабы оставить лихоимцев на одном песце. Но египтяне одумались. На военном параде группа солдат открыла огонь по трибуне. Задело 36 человек, нескольких смертельно, а Садат, доставленный на популярном вертолёте в военный госпиталь, вскоре там и скончался. Правда. расходятся мнения в способах осуществления данного акта: Витя говорит, по трибуне выстрелили из противотанкового орудия, Кулаков утверждает, что её забросали гранатами; средство массовой информации вообще толком ничего не сообщили. Лишь "вражеский голос" малость просвятил на этот счёт: вещают, построчили из автоматов. Я также присоединяюсь к этому мнению, как наиболее эффектному. Вместо Садата назначен некий Мубарак (в последних сводках стали говорить Мубарак), сообщивший, что курс Садата поддерживает. Кто знает, может и придётся эфиопам пререкрывать озеро.

На физике решали задачи. Они были смутными; я выписал на бумажке все формулы и начал ими манипулировать, параллельно подставляя данные. Получив в результате 1/2 я ужасно удивился и спросил физика насчёт ответа. Физик задал обратный вопрос, по получении ответа тоже очень удивился... и вызвал меня к доске. Оказывается, решил я правильно, и получил пять. Во. как надо работать! По химии писали интересную практическую работу: я хотел сказать делали, Получили этилен, пробулькнули его через (формула)* и (формула)* и стали оформлять. Всё шло хорошо, пока не добрались до реакции с этим (формула)* - ХЗ ([хэзэ]), что там получается (ХЗ - новое выражение, введённое, опять же Кулаковым; QuePuenshin перевёл его как "Хто знает", это лишь поясняет его смысл, на самом деле оно не переводится) Все, и даже знаток Que Puenshin, засомневались и стали думать. Треть считала, что у них правильно, осторожные пессимисты полагали, что у них уж точно неправильно, а остальная треть весёлых друзей заявлял, что ни у кого неправильно; при этом следует учесть, что было не менее трёх вариантов течения реакции. Я отнёсся ко второй группе, написал однако способ Леньшина и стал мыть стол. Перед самым концом я с ужасом обнаружил, что из всех реагентов вероятнее других цвет должен поменять (формула)*, а он-то как раз его ни под каким видом не меняет. Чудом получил работу Павлушкиной и, едва, проверив, списал - нужно было только дописать. А QuePuenshin понёсся получать Passeporte Diplomatigue и не присутствовал при вскрытии у него ошибки. В зад, в зад - небось, что-нибудь поставят.

С утра три часа писал по Грибоедову. Затем был лес. Был и Гарик. Он принёс пакетец небольшой яблок и миниатюрную чашечку с четвертушками сушек и какими-то зелёными кусочками. Затем он встал с бревна, на котором сидел, извлёк некую бумажку и начал проявлять свои познания в иностранных языках. "Ришаршэ - это который по-английски рисёрсч..." - декламировал он. Во время еды Гарик пытался съесть больше других, но я старался его оттеснить, ставил небольшие блоки на траекториях его загребающих рук и, вобщем, как мог гасил вспышки аппетита нашего друга. И это подействовало, за третьим Гарик взял нашу булку и сказал: "давайте поделим её пополам!"... Это хоть какое проявление совести. Дома читал "Диалектику природы", где в предисловии неоднократно упоминается "Великий Корифей науки товарищ Сталин" и др.

В УПК не ходил, так как необходимо было ехать к врачу. Эти врачи мне уже порядком надоели, почти сравнясь в навязчи с самой главной чертёжницей. Но главный удар был впереди... Следующий, не помню уже какой по счёту врач, не забыв упомянуть, что "вообще-то видит меня в первый раз... прописала еще пять уколов! Вот ехидство! и раз уж ничего не понимают, так сознались бы! Вот уж действительно... ... ...! Дома переписывал сочинение, должное поразить Лизавет-Санну: в нём два вступления и два вывода, что одно крайне многозначительно. На балконе DIE Cactaceae при 5°С пребывает преотлично, полностью, как говорят американцы, alright, Но и тут произошёл курьёз. В плошку с большим количеством кактусов и других суккулентов не так давно я воткнул спички с бумажками и названиями - устроил более научно и эффектно. А стёкол и аквариумов никаких не поставил - пускай привыкают, раз м холод полезен. И вот прилетает с вумным видом воробей, коварно озирается... и вытаскивает одну табличку из плошки! В гнездо, значит, решил. Как это ни было ценно, лишаться части оформления я не желал; переждал, пока воробей положит табличку, чтобы поудобнее перехватить, и тут открыл балконную дверь и закричал страшным голосом. Воробей улетел. Приладил на место отвоёванное хитростью достояние и развесил на кактусах несколько кусков ваты - пускай лучше её таскают, безвредным и интересным образом. Решал неожиданно обретённого Сканави - ценнейший задачник, а потом ходил гулять с Кулаковым. Теперь уже гулять не в том смысле, чем раньше, а гулять вдумчиво. Об этом говорит тот факт (вот что значит долго писать сочинение! Теперь опять буду включать в текст вводные слова), что полезные разговоры ни на момент не прекращались. Кулаков купил картошку и решил её занести домой. Он поднялся на этаж, не переставая вести спор (помнится, о мазах, или за какое время "Москвич" разгонится до 100 км/ч), открыл дверь, вошёл, вышел, закрыл дверь, и мы отправились обратно вниз, лишь на полпути обнаружив, что всё ещё несём картошку с собой... Это был юмор, понятный только при стечении определённых обстоятельств. Мы его поняли. Возле бойлерной обнаружили какие-то штуки... с контактами! Бросились и стали их сшибать с панелей, на которых они держались. Насшибав большое количество, понеслись ко мне и в прихожей контакты отвинтили. Около 200 на человека! Было бы наивностью думать, что перед нами в полном естестве благородный металл, но всё равно было интересно. Затем взяли оставшиеся какие-то катушки выбрасывать, половину рассыпали на лестнице, а другую бросили в куст (в листву), чем наше злодеяние и скрыли.

Литература была первым. Ехидная Зай-Санна со свойственным ей подлым спокойствием сообщила, что завтра будет сочинение. Она назвала две темы, но (в этом и состоит главная тонкость) добавила, что на уроке даст их по выбору. Таким образом, пришлось до полчетвёртого сидеть в задумчивом положении, а после факультатива по истории, движущемуся с час - ещё до полшестого. Полшестого зашёл за Кулаковым, и мы направились на курсы. На автобус сели впритык, а на юго-западной оказались в 18.00, вдобавок автобус поехал не поймёшь куда, и едва удалось вылезти. После неплохого кросса и продления длиннейшего коридора в здании ворвались в аудиторию и разместились. Была математика. В перерыве провели исследование близлежащих помещений. Сперва поднялись на самый верх, этаж на пятый. Наощупь добрались до какой-то двери и тронули её, она заскрипела и отворилась. Это было моментом наибольшего напряжения, услышав скрип, мы бросились вниз и остановились лишь в каком-то подвале. Там было светло и приятно. Подвал был несколько странным: шириной метров пять и с двумя изгибами: два отсека метров по двадцать, и один в пятьдесят. Акустика в последнем была изумительной, и мы некоторое время кричали и топали, вызывая многочисленное эхо. (Непонятно)* возле метро дождались автобуса, с треском влезли и благополучно доехали.

В школе было убийство. На литературе и Физике ожидались работы. Четыре урока прошли в преувеличенно весёлом настроении. Затем все собрались в кабинете и стали ждать. Пришла Зай-Санна и стала писать темы. В этом не было ничего удивительного: темы такие, которые она вчера обещала. Но кому она что даст?! Моё мрачное уединение на литературе нарушил некто Феклисов - такой же рыжий, как наш Роман, и даже ещё в большей мере. Этот Феклисов слёзно (выражение) упросил меня сесть на его место. Непонятно, чем это мотивировалось, то ли ожиданием страшной мести со стороны зай-Санны, то ли ещё каким предвидением (хотя я также мог ожидать всего, чего угодно). Однако обе темы я исхитрился написать и поэтому, имея нечитаемы, но обнадёживающие конспекты, согласился. обе темы по своему плохи и хороши: про Луку, которого мы неоднократно разбирали и разбивали, я знал что писать в большей мере, нежели про критику действительности, которую мы не разбирали. Однако, Лука, как более известная личность, будет оцениваться более серьёзно. Исходя из всего этого, я не испытывал противоречивых чувств к обоим темам и спокойно воспринял оглашение их: мне досталась вторая. Настрочив за урок с половину, неожиданно узнал, что нужно идти на сбор. Сбор был дешевейшим, и после него разрешено было дооформить. С физики отпустили. Дома прочувствовал короткое, но выгодное "увольнение от сочинений".

На физике опять не было работы - её перенесли на субботу. НВП-ушник окончательно ослабел (см. Козьму Пруткова): велел всем одеть модные галстуки и пришить пуговицы на рукава. С НВП я ушёл на этот укол. Вечером, после приезда, факультатива по алгебре и уроков, с Кулаковым ездил на курсы. В автобусе попались замотанный в шарф нигретос и очень весёлый товарищ, вступивший с оным в беседу. Говорит: " У вас болят зубы?" Ему: "Do you spesk english?", а он: "что, у вас болят зубы?"... Можно было выступить в роли переводчика, но товарищ допускал не совсем переводимые выражения типа: "Что-то ты, дорогой, забрался не в ту степь! Тебе надо на юг, где тепло!" Это было эффектно. Как оказалось, на курсах преимущественно были здоровенные лбы и мужики. Когда преподаватель спросил, чему равен (формула)* кто-то с задних рядов ответил басом: "А ничего не выйдет!". Проходили радикалы; решали примеры с длинными, но дешёвыми "корневищами". В перерыве снова слушали эхо в подземелье.

На химии оказалось, что за работу почти всем поголовно поставили 4. Ошибка, как ни странно, оказалось не в реакции с (формула)*, а в том, что большинство дешевейшую, но нравоучительную реакцию с бромом назвали проходящей не по ионному, а по свободно-радикальному механизму. наверное, термин "свободно-радикальный механизм" звучит эффектнее приевшегося ионного. На литературе Зай-Санна первым делом принялась спрашивать наизусть. Двое отказались, и Зай-Санна вызвала меня. А у меня, как назло, пропал лист с текстом. Но вроде бы рассказал. Ну и ну... Вечером ездил в МИРЭА. В автобусе было полно друзей из Лумумбы, они постоянно задавали всем подозрительныe вопросы типа "Na sledu'udhei vi...?" и смущались. Несмотря на заманчивое название, избранный институт, по-видимому, является большой дешовкой.

Работа по физике оказалась по карточкам и элементарно. Лишь третий теоретический вопрос о том, может ли в проводнике постоянный ток течь одновременно с переменным, вызвал некоторое сомнение, но я рассудил, что не может. Я принёс галстук "пожар в джунглях" и, заметив, что все преобладают в представительском виде, одел его. НВП-ушник в целом остался доволен, но на мне обнаружил отсутствие пуговиц на рукавах. Мы вчера с Кулаковым на обратном пути рассуждали, куда эти пуговицы могут годиться и пришли к выводу, что для большей пользы их следует в большом количестве пришивать на один рукав и штанину, а в другом рукаве и штанине соответственно сделать петли. Перед Биологией рассматривали фауну. Одного палочника (не помню, писал или нет об этих приятных насекомых) и одного ужа из двух уже утащили некоторые злодеи; в одиночестве палочник сделал вид, что окончательно засох, а уж забрался в воду и сидел там с грустными мыслями. Зато в укромном месте у доски удалось обнаружить аквариум с варанчиком. Точное название которого - агама. Понаблюдав за пресмыкающимися и преодолев урок, отправился домой. Сделав уроки и с видом отъявленного алхимика попытавшись расплавить на кухне серебро, которого было грамм пятьдесят (...), и которое, естественно, не плавилось, часа в четыре пошёл протрястись с Кулаковым. Возле Витязя наблюдали сцену. Идём мимо ничем непримечательной двери сбоку здания - чёрного входа для сотрудников. И вдруг раздаётся страшный удар ногой, дверь слетает с петель и падает метрах в двух от своего начального местоположения. За первой дверью открылась вторая; изрядно покосившаяся. Тут новый удар расколол её пополам, посыпалась штукатурка и из проёма выступил приземистый мужик: сурьёзное лицо и руки в карманах - настоящий мафиози...Он оказался обыкновенным столяром. Дома смотрел телевизор и решал Сканави. Следует рассказать о кактусах. Проводимый мной научный эксперимент протекает как нельзя более благополучно. Сегодня вечером в 21.00 2°С!!! А кактусы имеют одно стекло сверху и ещё навес из клеёнки на высоте двух метров от пола на случай дождя! И какие приятные при том! Я провёл через удлинитель неоновую лампу и освещаю их часа по три. А перебазировать буду градусах уже при нуле -минусе.

Человечество понесло тяжёлую утрату. Умер пламенный борец, верный сын еврейского народа - Моше Даян... Он хоть и враг, и "стерва одноглазая", хоть и самый главный аргумент всех израильских сионистов, а также американских империалистов, китайских гегемонистов, японских милитаристов, ЮАР-овких расистов и западногерманских неонацистов, а всё равно жалко: кого теперь как олицетворение всех вышеперечисленных называть? Уж ли этого Мубарака? Он вообще не поймёшь кто: вылез в правители, сразу всем во всём наподобие Репетилова, поклялся, а носатых друзей в декабре даже обещал навестить. Бедного Садата стали забывать, уже в сводках говорят: "после убийства Садата...", и всё. Нет чтобы раздуть, напустить каверзных и сенсационных предположений, многочисленно обсуждать и смаковать... Был в лесу. Гарик уехал отдыхать и опустошения не произвёл.

В УПК вс1 обстояло по-прежнему. Чертёжница с мерзкой кошкой на почти лысом от этого черепа задала чертить какую-то ерунду; мне ещё надлежало ехать на укол, поэтому настроение непоправимо упало, лишь принесённые кем-то французские журнальчики с ценными карикатурами до "Диалектика..." немного сгладили мрачные часы. Я начертил, получил три, переписал, получил четыре, послал всех в зад (естественно, выражение) и проследовал. Получил укол; дома сделал надлежащие уроки и ходил в одиночестве пройтись. Кактусы на балконе пришлось обследовать уже в перчатках.

В школе организовался факультатив по физике. Неудачным явилось то, что в то же время действовал факультатив по истории. Мы с Кулаковым решили попробовать физику. С час обдумывали задачи, а после окончания неплохо по своей сути мероприятия уединились и изучали принесённые Витей газеты "Moscjw news", вписываемые им, ибо по английскому задали статью про молодежь. Однако наиболее подходящей статьей оказался всего лишь "Russian samovar", имевший к молодежи больше отношения, чем всё остальное. Решили дождаться Вити, пребывавшего на истории, и отдать ему газеты, но факультатив, по-видимому, и не думал кончаться; пришлось уйти. В 17.25 выехали в МИРЭА, где в первый раз должны быть литература. Преподавательница имела такой вид, что я вначале посчитал её за уборщицу. Но дальнейшее было ещё опаснее. Едва расположившись у кафедры она провозгласила, что если кто опоздает больше, чем на десять минут, кто будет разговаривать, кто будет молчать, но заниматься посторонними вещами - тех она будет выгонять без права посещения. Несколько человек, не знавшие о подобных крайностях, имели несчастье опоздать, и она их не пустила. Несмотря ни на что, эта гражданка, как никак, член приёмной комиссии, и объясняла полезно. Это не помешало нам с Кулаковым в свободное время рисовать на промокашках смешных ёжиков и хитрых мафиоз на прозрачных вертолётах.

В школе на физике разбирали контрольные работы, которые, помнится были написаны где-то на прошлой неделе. Некоторые делали модные ошибки, например, напряжение выражали в омах и даже в джоулях на секунду. Я перепутал знаки, т.е. не знаки, а фазу; вместо sin написал cos (он же: ехидно вредоносный), а также на вопрос, можно ли по проводнику одновременно передавать постоянный и переменный токи (в самом деле, что из этого получится...), ответил, что нет и получил три. Физик разрешил переделать. Расписание поменяли. Литературы сегодня нет. Это вообще-то хорошо, но зато она будет завтра и послезавтра. Это может напугать кого угодно.

В самом деле, предчувствия были неприятными. Вместо Астрономии была физика. На субботу нужно будет всё повторять, т.к. будет некий письменный опрос. На английском по-дешовке спрашивали и снова задали про эту молодёжь. На Биологии устроили наивнейшую работу, даже шпаргалки не понадобились: всё можно было списать с тетради или учебника. Так все и поступили. Алгебра была приятной. Но перед пятым уроком всем сделалось страшно. (Употребление собирательных местоимений объясняется общностью интересов). Было такое... Кошмар. Зай-Сан-на свирепствовала. Но, как я вычитал в "технике молодёжи", нервные клетки всё-таки восстанавливаются. Литература прошла и была забыта как сон (не обязательно дурной).

По истории напомнили о полузабытом мной, но немаловажном задании: взять интервью у ветерана, но не просто, а при возможности и оформить его на магнитофонной ленте. Мой Магнитофон по всем пунктам для этого дела подходит, так что дело только за ветераном. Вот приедет дедушка, я ему и намекну. Литература снова была напряжённой, но последней на этой неделе, это давало моральный стимул и помогло всё "перенесть". Вечером по поводу и ввиду дня рождения (моего) собрались родственники, ели, беседовали, в общем, праздновали. Увы, загруженность проявилась: ценной надписи сделать не удалось; лишь успел занести два последние предложения 19 числа. Ну да это ничего. После упомянутой записи в дневнике, эдак без двадцати десять, проковыривал отвёрткой за отсутствием дрели в раме "отверстие" для понижения температуры внутри аквариума (подобия) на подоконнике, и проковырял.

Эх... По физике писали, а по химии обещали работу. Но дело не в этом. В 16.00 ожидался приход званных гостей на празднование опять же дня: Романова, Кулакова, Дончук, Страховой, Вити и Лёлика. Злодей QuePuenshin сегодня едет к преподавателю, но к концу придти обещал. В 21.50 ожидался просмотр в "Витязе" норвежского фильма "Новые приключения банды Ольсена". Таким образом, программа была широкой и обширной. В 16 с чем-то я увидел в окно толпу и сразу всё понял. Друзья ввалились, поздравили и преподнесли: ценнейшую книгу об искусстве с иллюстрациями, выгодного и приятного, хотя и не поймешь кого, на верёвочке, тюбитейку (...), открытку с дарственной надписью и цветы. Поскольку стол был в принципе готов, пошли есть. Как известные Посессии все уже пообедали и откушали довольно поверхностно. Посмотрев по телевизору Аркадия Райкина, оставили (при всём при том!) однако довольно всё-таки съеденный и выпитый стол, перетащили приёмник в другую комнату и, в общем, решили танцевать (если так, кончено, можно выразиться) Тут выявился новый ньюанс: спокойная музыка никого не устраивала. Такой дешовки, как ЧингизХана, у меня не было: я включил им "Village people" - говорят, медленно. Тогда я включил "Bende La Basile" и "Space" (не тот, который пользуется популярностью, а другой), но, как выразилась Страхова, "танцевать под ЭТО невозможно". Единственным выходом казалось послать Лёлика за "нормальными" записями, так мы и сделали. Минут через пять появились "Pink Floud" и настоящий Space", они были включены на наибольшую громкость и при отсутствии освещения. Немного поскакав по головам нижних соседей, разделились на группы. Дончук со Стаховой на кухне занялись подготовкой имевшейся бараньей здоровенной кости. Витя и Роман в комнатах изучали пластинки, слушали то, что неслось из динамика и отчего дрожали стены и закладывались уши и ели конфеты, Кулаков же, Лёлик и я обосновались на балконе, освещаемые неоновой лампой из кактусов. Последнее было более чем примечательно: Все выседали на подоконнике, уперщись ногами в перила (без ботинок), причём я имел нацменовскую тюбитейку, а Кулаков - выгодную чёрную ургаканскую, а вдобавок ещё и замшевую кепку, периодически вскрывали об те же перила бутылки тонизирующего, из горл пили содержимое и закусывали печеньем. Насытившись, ввалились в комнату, отыскали имевшийся чулок и решили что-нибудь изобразить. Подвернулся согласившийся исполнить роль Романов, на него был одет чулок, тёмные очки и кепка Кулакова с эффектно поднятым верхом, а в руки дан револьвер, тот самый, который Воронов осматривал с вумным видом, увидел надпись "Super cowbou" и со свойственной ему скоростью мышления изрёк: "А во времена Купера ковбоев не было!". В общем, вид получился внушительный и страшный. Когда эмоции улеглись, бросились на кухню и без хлеба и без всего умяли баранину с картошкой, а кость, поражавшая размерами досталась Страховой, которая погрызла её и выкинула в окно. Далее минут пятнадцать читали словари русского языка, к удивлению обнаруженные в двух экземплярах, а в 20 с чем-то пришёл QuePuenshin и придал делу новый оборот. Снова загремела музыка, с балкона принесли новую бутылку и заставили Puenshinа её выпить. Вадик (хотя он на самом деле и совсем Вадик, но так эффектнее) обрадовался, вмиг опустошил её и выкинул в окно (как известный поссессий: бутылка не разбилась) К 21.30 оделись, захватили бутылку "Фанты" и билеты, после чего шумной компанией двинулись к кино. Хотя в четверг, когда я брал билеты, кассирша пугала паспортами и скоростью контролёров, прошли довольно спокойно, и документов никто не требовал. В холле видели некоторых наших; зал был вскоре открыт и места заняты. Оказалось, что половина с одной стороны прохода, а другая - с другой. Но это оказалось не столь неприятным. В середине полезного фильма я достал бутылку, открыл её ключом Лёлика, дал всем отпить, а потом отнёс Вите, Кулакову и Роману, где также вскоре оживились и зачавкали. Эх, ценнейше...

Был в лесу. Ели шашлыки и прочее. Я испёк яблоко и со смаком употребил. Дома решил вешать полку. Это было важным и необходимым занятием, так как полка с прошлого года без толку стояла в углу и никак не могла дождаться удобного случая. Но сегодня наступил happy opportunity. С шести я совершенно освободился и принялся за дело. Наиболее приятным явилось то, что сверла у меня как раз и не было. По методу самого главного уголовника я извлёк отвёртку и начал ковырять... Через час появились дырки глубиной 5 сантиметров! Но далее не было палки и шурупов. Вскрыв диван и всё перерыв в квартире, отыскал палку и один длинный шуруп. Отверстия оказались настолько узкими, что любой шуруп должен был расщепить забитые в них деревяшки. Тогда я достал шприц и вкатил в каждую деревяшку воды через предварительно пробитые гвоздём отверстия. Рассчёт подтвердился: дерево расширилось и даже полезло из стены. Тогда был завинчен один шуруп, другой удалось вывернуть на кухне и засадить в другую дырку. В основном полка висела, и я её тут же нагрузил. Но когда деревяшки высохнут...

Чертёжница с национальным выговором объявила "сьписификации" (эта манера её речи всегда меня раздражала) и задала по этой теме чертить какую-то мерзость. Хотелось послать обе эти мерзости в зад, но пришлось чертить. Дома делал уроки. Звонили Кулаков, Лёлик и Максимов узнавать расписание на завтра, но я его тоже не знал и звонил Романову - благо, тот был осведомлён. Лёлик же сообщил, что ему по этой же причине звонили Илюша и Андрюша... Вечером гулял с Кулаковым. Одна гражданка обещала привезти растворитель, и мы направились к метро её встречать. Растворитель был привезён, но всего не больше стакана. Я рассчитывал на большее.

По химии писали К/Р. На физику вечером решил сходить, так как математику в прошлый четверг пропустил. Пришли с Кулаковым чуть раньше, поэтому минут пять ждали. "Здрасьте!" - сказал вошедший физик. "Наше вам с кисточкой!" - отпарировали ему с задних рядов. Физик заозирался, достал конспектец и стал по нашему вести занятие. Так, ничего себе. В перерывах ел бутерброды и яблоки, подкреплялся. На обратном пути давились в автобусе.

В школе разбили стекло. Это произошло перед алгеброй, когда я находился в надлежащем кабинете. Звук донёсся очень глухо, и сперва никто не понял, что же произошло. Но магическое слово "стекло!..." вывело всех из оцепенения. Трудно описать что произошло в умах, могу лишь пояснить на примере своего. Неожиданная острая радость перемены обстановки. Как разрядка 0,5-фарадового конденсатора, резко пронеслась в сознании; опережая собственные мысли, я бросился в дверь. Туда же бросились человек десять, на момент все застряли, но поднажали и с треском вылетели в коридор. Отовсюду уже лезли ошалевшие товарищи с вытаращенными глазами, вроде нас. Возле двери на лестницы создалась давка: раздавалось сопение лезущих и хруст осколков на полу...Насладившись зрелищем, я отправился обратно. Вчера приезжал дедушка и я его записал. Многие думали записывать на магнитофон и, признаться, ценными методами. Например, Говоров и Эмыч (прозвище; из "А") сделали так: набили коробку из-под воланчиков ватой и стали работать под ветерана...

На литературе Лизавет-Санна вызвала Кулакова. Тот давал явно понять, что у него отсутствие. Но Лизавет-Санна, прекрасно это понимая, провоцировала его на ответ. Говорит: "Ну что, не знаешь? Не учил?" Ну разве тут скажешь "Не учил..."?!... Через десять минут Лизавет-Санна сказала: "Печально..." и посадила Кулакова. Затем она вызвала Тото, или Тотошу, который позагинал до конца урока в твёрдой риторической форме и, кажется, на четыре. В 15.00 был в школе - по случаю Комсомольского собрания по случаю праздника. (если уж они хотели нас действительно порадовать, так не устраивали бы собрания!) На трибуне сменялись ораторы с пламенными речами и бумажками, а мы с QuePuenshin-ым и Кулаковым делали весьма интересную задачу про воздушный шар. После речей смотрели кино про фашистов, расистов, сионистов и др. Неожиданно за мной зашла мама и сделалось необходимым идти сдавать документы на Pаssеportе. Идти нужно было долго, но найти пункт сдачи было ещё сложнее. Сидевшая там гражданка по нашем приходе вскочила и убежала, оставив нас минут пять с открытым сейфом, секретными документами и стопками незаполненных, но подписанных бланков.

В школу принёс магнитофон. Тотоша также принёс фирменную Sony-евскую кассету, решив обмануть Веру Николаевну: дескать, кассета с ветераном сеть, а прослушать негде. На самом деле у Тотоши был записан некий "Синдикат" (Syndicat), и он был значительно огорчён, увидев в моём магнитофоне возможность раскрытия собственных коварных замыслов. Перед историей эффектно включили этот "Синдикат" и оценили всем классом. За запись ветерана мне поставили пять. Вечером был на физике, обещали на следующем занятии дать К/Р.

По химии за К/Р мне поставили 4, а по физике, хехе, три. И где же я там намутил? Одно было ясным - то, что ошибка у меня не самая страшная, так как в одной работе (физик из уважения не сказал, в чьей), написали, скажем, что масса на луне по сравнению с землей меняется, и т.д. Насчёт массы физик очень удивился, что излилось в пространном и юморном распространении о том, что "и на Юпитере, и, простите, на астероиде" - масса везде одинаковая. После четвёртого урока выяснилось, что кто-то подстроил нам своего ветерана, которого пришлось слушать весь пятый урок. Дома, сделав уроки, позанимался всякой разборкой и пошёл пройтись. Возле школы неожиданно (в последнее время всё происходит неожиданно) вспомнил, что должен произойти огонёк (в смысле: вечер... тьфу, зад! вечеринка) Правда, окна и нашего кабинета не горели, и это навело меня на мысль, что всё уже кончилось. Но тут я вспомнил, что особо модна тенденция танцев в темноте, и решил проверить. В самом деле, она оправдалась. По стенам находились парты с пустыми бутылками и всякими пирожными, на партах у стены напротив доски помещались штуки четыре магнитофона, проигрыватель и колонка, сотрясавшая воздух ваттами, герцами и просто децибеллами при отсутствии люкс, что не мешало всему быть de Luхe, или О.К. Под "Space" резвились человек двадцать. Что-то, валявшееся на полу, но невидимое в темноте, и раздавленные кексы свидетельствовали о большом дебоше. Я хотел было ретироваться к встреченным мной Кулакову, Вите, Смирнову и Андрюше, игравшим в мячик по рекреации, но был замечен и был презентован ещё одной открыткой "С днём рождения", теперь уже от класса, но сочинённой Дончук (на этом вечере заодно отмечались все ближайшие дни рождения). Плясать я отказался, но получил бутылку и кекс, после чего примостился и стал есть. После попадания со света в темноту, мне, естественно, показалось, что в классе очень темно, на самом же деле в коридоре горели ехидные лампы и через небольшие окна в верхней части стены всё неплохо освещали. Это никому не нравилось, человек пять решили от ламп избавиться - вынуть те штуки, которые стимулируют свечение. Встали кругом, Скорогудаев (один такой) полез наверх и вытащил одну штуку, но тут появилась та нянечка, которая немного не в себе и в прошлом году чуть не убила меня ведром. Пришлось бежать. Через несколько минут с первого этажа поднялась Зай-Санна и со свойственной гнусностью уселась у двери - чтобы никто не хулиганил. Это было подло, вечер часа два ещё продолжался, а потом Тотоша сфотографировал желающих и стали убираться. Меня сагитировали идти к Федоту (который ухитрился вдупель напиться и двигаться "летящей походкой"), мы с Кулаковым помогли Вите отнести домой ма-фон, вертушку и колонку. У школы соединились с компанией и двинулись. Я перепутал, мафон мы к Вите не относили, т.к. Федот собирался при его посредстве что-то писать. Так получилось, что Кулаков, Ouepuenshin, Витя и я пошли вперёд, так как знали где живёт (не сказать бы в рифму) Федотов. Дошли до дома, зашли в подъезд, поднялись на этаж и стоим себе спокойно разговариваем. А тех что-то нет, выглянули в окно - никого! Очень удивленные, спустились вниз - никого!! Обежали вокруг дома - никого!!! Ну и ну! Наугад быстрым шагом добрались до "Витязя"... и слышим, играют на гитаре и поют... За поликлиникой... они... Вот и сходили в гости... Сказав Федоту: "Мифка, не фебурфи!" стали петь песню о евреях; потом уж эти чуваки решили навестить Скорогудаева и ввалились с шумом в его подъезд, я же благополучно прибыл домой, неся незабываемое воспоминание о ценном времяпровождении...