Погода, как говорят умудрённые опытом отдыхающие, установилась. Поэтому до и в течение завтрака досаждали хозяевам включённым магнитофоном (они, кстати, так и не решились на какую-нибудь из ряда вон выходящую подлость), а потом учинили пеший переход Каугури-Яункемери, вооружившись капроновой сумкой для песка. Ввиду Воскресенья (его можно даже написать с большой буквы) народу было значительно (попытка ввести в орфографию новое выражение (может быть и не в орфографию, но что-то вроде этого)). Окончившие прибыльный промысел рыболовы у самого берега атаковывались жадными до дешёвой рыбы товарищами, тут же протягивавшими хрустящие банкноты и трепещущими руками хватавшими увесистых... всяких. Туда и обратно по пляжу двигались группы носеев, одна из них самозабвенно фальшивя, тянула: "А Любо-оо-овь Ка-атю-уша-а сбе-ее-ередё-оо-от!!!". Но в остальном носеи были приличные, мастистые и самовлюблённые, они помахивали в такт движению лоснящимися парусообразными носами и вели беседы такими глубокомысленными голосами, что даже за гражданскими штанами и безрукавками в них виднелись заправилы торговой сети, или, по крайней мере, скромные представители передовой мысли в советской науке. Носеи с важностью и даже с некоторым нежеланием произносили: "М-да..." или "О...", что указывало на их превосходство над всеми окружающими. Метров за сорок до каждой такой группы я заводил негромкие провокационные рассуждения, а при приближении группы до 2-1,5 метра со смаком и презрительно бросал: "Ох, уже ЭТИ (при этом я из-под своего козырька глядел на самого представительного и зазнавшегося носа) обыватели!" или "Ох, уж эти носеи". К сожалению, никто не понял смысла этих фраз, даже когда я говорил "носеи" и делал рукой неопределённый, но явный указующий жест - носеи никак не могли догадаться в этот момент, что они и есть, подразумеваемые под носеями. Мрачно улыбаясь и не будучи удовлетворённым в своих уличительных потребностях, я наконец увидел крышу бара и параллельно с ней возможность, наполнить припасённую капроновую сумку. Но и здесь не было успокоения: кромка моря была завалена разлагающейся йодистой (хоть и полезной) тиной, и сам процесс поисков в ней песка не сообразовывался с элементарными эстетическими чувствами (громко сказано). В поисках свободного от тины участка пляжа я пошёл ещё дальше, там уже и пляж совсем кончился, и от него осталась узкая усыпанная бульниками полоса. На обратном пути (песка на той полосе опять же не было) стал сгребать отдельные кучи, на которые раньше не обращал внимания, прельщённый перспективой разработки крупного месторождения. Набрал на свою голову килограмм двадцать и еле дотащил. Во дворе захватил таз, засыпал песком, залил водой и устроил махинации, тут же собравшие вокруг меня весь хозяйский состав. Состав вился вокруг меня и таза и интересовался, зачем мне столько песка. "Для кактусов" - ответствовал я. И тут мне пришла в голову ценнейшая мысль... Ну конечно, для кактусов! И я представил себе, как будут теряться в сомнениях хозяева, думая, что же я задумал сделать с этим песком, и если в их отношении - то как? Вот какой ход! Хозяева клюнули: ушли и стали думать. Вечером стояла зловещая тишина, такая, какая, помнится, установилась ровно сорок лет назад на советско-германской границе. И, если учесть, что сейчас ровно 24.00. (а это именно так), то, стало быть, через два часа случится по крайней мере нечто... Итак: 24.00.00. (точка поставлена 21/VI-81 в 24.00.00.) >>