С утра гулял в одиночестве. Возле бойлерной, где после субботника остались куча прелых листьев и мусора обнаружил... ценнейший, старинный, моднейший фотоаппарат. Тут же понёсся с ним домой и разбирал. Классически! Такой механизм! Такая механика! М-а... Родители уехали в гости к знакомым носам. Я понял всю безысходность положения и позвонил Лёлику. Тот пребывал в том же состоянии, граничащим с безразличием, какое иногда находит (как мне показалось), мы обменялись несколькими междометиями и сложными предложениями, осложнёнными также отсутствием кое-где подлежащих и сказуемых, и в неудовлетворении попрощались... Тут через несколько минут звонит Лёлик, и мы стали дипломатически совращать друг друга друг к другу придти. Вряд ли мои доводы были очень высокими, но ещё через несколько минут мы встретились у меня. Поразбирали фотоаппарат, кое-чего послушали, и я предпринял ответный визит. Я был сфотографирован в позе, и далее разговор затронул, как и основы мироздания, такие проблемы, как бермудский треугольник и марсиане, так и тот прозаический факт, что в принципе, скоро мы кончаем. После отправились пройтись; встретили Романа, направлявшегося вместе со всеми нашими на салют. Мы решили не присоединяться. Добрались до дома Смирнова, Станкевича, Скорогудаева (возле "Витязя"), где сели на скамейку и предались размышлениям вслух. Вдруг - Федот, Станкевич и ещё пара друзей, уже немного накачавшихся, нас заметили, и мы все вместе, под акомпанемент "тёти Фёклы" на гитаре, двинулись в рейд. По дороге Станкевич с чуваками (мне незнакомыми) заскочил к одному из них, где принял ещё, поле чего стал ко всем приставать, чтобы ему дали трёшник. Всё это он проделывал больше шутя, сопровождая каждый отказ словами "очень зря!" Тут ещё встретили Говорова, ввернувшего афёрную мысль лезть на крышу девятиэтажки, где живёт Воронов, и наблюдать салют. Федот стал петь под "Машину времени": "У нас сегодня развалился унитаз" и пр. Тут я незаметно откололся и смотрел дома "Белое солнце пустыни". >>