Витя резко сагитировал меня ехать в лес, и я ничего не противопоставлял логичности, с которой он обосновал единственность данной альтернативы. В самом деле, не поехать в лес, когда имеется возможность - просто кощунство. Кроме того, Витя знал место. Погрузившись с Поляковой, Ровинской и Витей в метро и пересев на электричку, через 2 часа высадились на подступах к заветному Абрамцеву. Местность во всех деталях была крайне выгодной. Остановились возле поляны под сенью исторической ели, запечатленной 2 года назад на фотографиях. Дело в том, что именно сюда наши приезжали после 9-го класса, в то время как я находился в Прибалтике. Витя извлёк острый топор и внедрился в заросли, избирательно выискивая подходящее топливо. Срубили берёзу, оказавшуюся осиной, и ёлку, которую трудно с чем-то спутать. Нашли и берёзу, нарубили дров, соорудили "шалашик" и подожгли. Сгорела одна газета. Еловые ветки не воспламенялись. Коренным образом изменили структуру костра, нарвали газеты и подвели её под базис. Что-то задымило, загадило и погасло. Ровинская с Поляковой под звуки "NATIONAL PANASONIC" (по прежним, неверным источникам - CRUNDIG) раскладывали пищу и косо на нас поглядывали. Чтобы не уронить престижа, мы развели ожесточённую деятельность, натащили бересты и веток, и костёр зажгли. Дым при этом выделялся непроглядный, он охлаждался под деревьями и оседал на поляну, закрыв её туманной дымкой. Ввиду неисключённых происков лесников достали шампуры, а топор воткнули в близлежащую легендарную ель. Витя откупорил кипрский портвейн и произнёс тост в честь дня конституции. Тут все осушили пластмассовые стаканы, а я - пробку от бутылки, навязанную Витей. Отсюда нельзя вывести моё равнодушие к конституции. Ходили на родник, фотографировались, постоянно слушая Пуно, Тото, Матию Бозу и Абру-Кадабру Stiff Miller Band. Заморосил дождь; костёр трещал елочными иголками, мы ели и ходили вокруг. Часов в пять двинулись обратно, растоптав угли, хотя возникновение пожара не помогла бы и канистра керосина. >>