Печатал, в том числе летнее - с бабушкой и с Федотом. Уяснил важную причину - не следует делать отпечатки поточным методом, так как обязательно что-нибудь забудешь. Сегодня работал часов пять, отпуская фотографии в кастрюлю с водой и не предполагая, что вода всё больше насыщается проявителем. В результате - о гнусность! - снимки потемнели сильнее допустимого и покрылись пятнами. Кропотливый труд за редким исключением очутился в отвале.

Холод, ранее кравшийся с коварством, двигая вниз стрелку термометра, ныне обрушился ветром и снегом. Всё-таки ездили в "Коммунарку" и освидетельствовали изрядное и всемерное отпадение листьев, с шуршанием топорщащихся под ногами. Живность забилась в норы и щели, затаилась, замерла. Насекомые высохли, мыши впали в спячку, птицы разнообразят пейзаж, да и те по-осеннему хмуры. И бытует при том мнение, что осень - лучшее время года. Парадоксально! Правда, однако, что весной всё слишком радостно, летом - слишком буйно, зимой же - слишком скрытно.

Распространился слух, что наши возвращаются с картошки. С Костей в деканате частично переписали расписание - занятия начинаются 10.10.83 - и у замдекана продливали студбилет, для форсирования чего содействовали в установлении стола и тумбы на колёсах. Меня буквально потрясла мысль, возникшая при изучении расписания. Там не значилась механика! О, если это так! Я спасён от кошмарных ночей и гиблого экзамена. Едва ли что сравнится со счастьем, с которым я навсегда отдам Федоту толстую тетрадь лекций и облегчённо воспарю.

С мамой ездил чинить гнусную машинку. Буквы "e" и "s" стали пропечатываться выше строки. В мастерской как-то кисло отнеслись к предложению ремонтировать на гарантии, всё же согласились. Дома я посмотрел, каким образом недостаток устранён, и узнал, теоретически единственный выход, а именно, деформация "держателей шрифта". Печатал - статью про Рейгана из американского журнала - ради интереса, и "HERCULE POIPOT'S CURISTVAS" для практики. Со дня покупки первой машинки накопилось и того, и другого около 30 страниц.

Заканчивали с работой в архиве, если то, что мы делали, подходит под это определение. Отнесли справки в комитет сонному Перенчуку; Константин остался получать стипендию, а я вернулся домой печатать и читать грамматику французского языка. Французский мне неожиданно понравился, и в метро я теперь беру словарь, чтобы не терять времени. Вечером с Константином, не получившим из-за ошибки в договорённости, ездили в "Пламя" на "Мефистофеля", где чуть ли не в главной роли - весёлый лысый Геринг.

Продолжили всеобъемлющий моцион в том же составе. Из магазинов удостаивали внимания книжные, радио, а также театральные кассы. Сегодня ничего не закупили, хотя и видели в "Дружбе" давку за репродукциями известных художников. Не питая безумной страсти к метровым полотнищам, как другие, хотел было, сообщить Игорю - старосте - но забыл телефон. Игорь (которого Геннадий за ужасную серьёзность и целеустремлённость прозвал Снусом, где Снус-мумрик - персонаж одной скандинавской сказки про Муми-троллей), возможно, оценил бы представление картины. В планетарии выбирали день для лекции "Проблема внеземных цивилизаций", остановились на сеансе 19.00 20.10.83. В комиссионном на Садово-Кудринской явились свидетелями повсеместных перекупов-перепродаж как государственными, так и частными лицами. Не будучи привлечены афишами кинотеатров, долго слонялись, пока не набрели на Фототовары, где я обзавёлся тремя плёнками. Расплачиваясь в кассе случайно прочитал на рубле телефон Снуса, написанный мной несколько дней назад для памяти. Кто знал! Рубль с телефоном попал в фонды казначейства. У малого театра просто так остановились в толпе спрашивающих лишние билеты и составили им конкуренцию. Я заготовил фразу в стиле Кисы Воробьянинова "Population! Seodiants!" Неважно, что во французском языке не оказалось слова bulettes, меня всё равно никто не понял и не оценил.

Витя резко сагитировал меня ехать в лес, и я ничего не противопоставлял логичности, с которой он обосновал единственность данной альтернативы. В самом деле, не поехать в лес, когда имеется возможность - просто кощунство. Кроме того, Витя знал место. Погрузившись с Поляковой, Ровинской и Витей в метро и пересев на электричку, через 2 часа высадились на подступах к заветному Абрамцеву. Местность во всех деталях была крайне выгодной. Остановились возле поляны под сенью исторической ели, запечатленной 2 года назад на фотографиях. Дело в том, что именно сюда наши приезжали после 9-го класса, в то время как я находился в Прибалтике. Витя извлёк острый топор и внедрился в заросли, избирательно выискивая подходящее топливо. Срубили берёзу, оказавшуюся осиной, и ёлку, которую трудно с чем-то спутать. Нашли и берёзу, нарубили дров, соорудили "шалашик" и подожгли. Сгорела одна газета. Еловые ветки не воспламенялись. Коренным образом изменили структуру костра, нарвали газеты и подвели её под базис. Что-то задымило, загадило и погасло. Ровинская с Поляковой под звуки "NATIONAL PANASONIC" (по прежним, неверным источникам - CRUNDIG) раскладывали пищу и косо на нас поглядывали. Чтобы не уронить престижа, мы развели ожесточённую деятельность, натащили бересты и веток, и костёр зажгли. Дым при этом выделялся непроглядный, он охлаждался под деревьями и оседал на поляну, закрыв её туманной дымкой. Ввиду неисключённых происков лесников достали шампуры, а топор воткнули в близлежащую легендарную ель. Витя откупорил кипрский портвейн и произнёс тост в честь дня конституции. Тут все осушили пластмассовые стаканы, а я - пробку от бутылки, навязанную Витей. Отсюда нельзя вывести моё равнодушие к конституции. Ходили на родник, фотографировались, постоянно слушая Пуно, Тото, Матию Бозу и Абру-Кадабру Stiff Miller Band. Заморосил дождь; костёр трещал елочными иголками, мы ели и ходили вокруг. Часов в пять двинулись обратно, растоптав угли, хотя возникновение пожара не помогла бы и канистра керосина.

Разобрал "Вилию" по подозрению неконтактируемости вспышки. Суть крылась в объективе, включающего выдержку и затвор. Выдержка с самого начала тяжким грузом легла на совесть изготовителей, так как не работала. Она заела в положении 1/30 секунды, или в неком промежуточном, что произошло из-за отказа существенной части - маховичка, должного создавать дифференциации времени открывания затвора. Чинить механику следует так: разобрать и снова собрать, процентах в девяноста этого достаточно для проведения в обычных вид без каких-либо иных действий. Принцип работы сразу выявляется, а следовательно и неполадки, тем более серьёзного характера - имеются ввиду оставшиеся 10%. Я распотрошил прецизионный затвор и ознакомился, ничего особо страшного, даже халтура. Испытывал вспышку, и разбирал её - но там электроника, и не берусь судить. Сплошные сопрота и одна катушка вселили в меня уважение.

Проспал и опоздал на оптику, выступающую у нас как раздел физики, для общего развития. Полпары в коридоре читал "THREE ACT TRAGEDY". Отличный, редкий детектив. Редкий в смысле содержания. Особенно полезен в институте на перерывах. С Игорем ездили в центр, я в фототоварах скупал бумагу и реактивы. Позавчера выдали кучу денег, стипендию за три месяца, абсолютно ни за что. Как выгодно учиться! Позвонил Кулакову, и мы вышли гулять. Долго стояли у двери Леньшина, пока не послышался утробный бас: "Кто?" Мы едва не напугались, так не узнали сразу голоса. Владик предстал облачённым в восточный халат и собирался пить кофе с коньяком. Мы не решились мешать новоявленному гурману и отчалили.

Делали лабораторную по физике. Нам с Игорем досталась интерференция на основе бипризмы Френеля и лазера, как источника света. Весьма просто - лишь перемещать фотодетектор и снимать показания вольтметра. Строя график Y(Х), можно пронаблюдать штук пять локальных максимумов, сосредоточенных симметрично вокруг одного тотального. Построили мы график совершенно как следовало, только один пик вышел кривой, и лаборант рекомендовал нам снять показания участка заново. Едва я нажал кнопку, лазер издал шипение и задымился. Набежавшие сотрудники сокрушённо нюхали воздух и оценивали стоимость - рублей пятьсот. Неисправностью явилось замыкание с корпусом, поэтому ущерб не достиг столь астрономической суммы.

Четыре пары навеяли на меня мрачное настроение, пожалуй даже не столь мрачное, сколько туповато-бессмысленное. Абстрактно конспектируя лекторов и созерцая исполненной вдохновенного понимания профиль Снуса, маячившейся рядом со мной, я размышлял о неизбежности конца света и непреложности законов бытия, воздвигающих непреодолимые препятствия перед желающими их познать. Лишь Агата Кристи на переменах давала возможность отвлечься от странных противоречий сознания, вводя в удивительный мир своих героев, полный взаимосвязи, логичности и мягкого юмора.

Вместо истории у нас теперь марксистко-ленинская философия, причём оба занятия в субботу - через субботу, так как введён ещё день свободных занятий раз в две недели, Семинарист задал конспекты Энгельса и Ленина, что не исключает ещё мою надежду на изучение древних греков типа Аристотеля. Греки были далеки от понимания материального строения вселенной, но соображали в плане духовной жизни человека. Древние вообще отличались оригинальностью, по крайней мере им хватало смелости сказать, "Я знаю, что ничего не знаю", а не упорствовать в измышлениях, что так свойственно нам.

Учёба начала надоедать. Семинары ещё понятны: что-то решаешь, соображаешь, развиваешь дизайн. Лекции же, длинные, мучительные, полные безостановочной писанины от звонка до звонка... Обалдение доводит до отрешённости, к концу связь теряется окончательно и одна мысль висит скорее! Былые мечты об учёбе быстро улетучиваются. Нужно крепиться, раз уж таково избранное направление. В группе теперь 26 человек, прибавился Игорь Червяков, бравший академический отпуск. Мики и Dubson (Дубовицкий) болеют желтухой, и неизвестно, к чему это приведёт.

То, что несмотря на пропущенные сорок дней программу не сокращают и сессию не сдвигают, сильнее всего отразилось на Английском. При одном занятии в неделю и происках деканата (нашу Английскую группу разделили пополам) график катастрофически срывается. Через неделю по плану контроль, к нему нужно сдать четыре текста, газету и устную тему. Если всё это подготовить, то за полтора часа Юлия Петровна сможет принять только 3-4 человека из семи в той половине, куда я попал.

С Константином собрались в Планетарий на "проблему внеземных цивилизаций". Заранее упомяну: Геннадий с Игорем долго отговаривали нас, суля беспрецедентную по наивности двухчасовую фальсификацию, рассчитанную на детей или глупых людей, чтобы не сказать дураков. Мы не поддались увещеваниям и, закупив четверть чёрного хлеба, пакет молока и сырок за 26 копеек, вступили в помещение и принялись рассматривать древние телескопы и железные метеориты. Перед лекцией демонстрировали не относящиеся к делу фильмы - про поиски гравитационных волн и создание крупнейшего в мире оптического телескопа с шестиметровым зеркалом. Я подкреплялся, используя для маскировки наиболее тёмные кадры. Лекция и действительно была мерзкая, скучная и малопознавательная. Докладчики осветили ряд теорий, сообщив, что внеземного разума ещё не обнаружено - воистину глубокая мысль. Никаких неопознанных объектов, таинственных фактов. Впрочем, что значит официальная лекция - только отвлечение внимания.

Идеологическая работа заглохла в основании. Перестали раздаваться угрожающие звонки по понедельникам, лекторская группа распалась, собраний не объявляют. Не слышно и о компании по утилизации тиражей "Комсомольской правды" за будущий год, тогда как на первом курсе меня буквально заманали требованиями собрать возможно большое число подписчиков. Редкая пора безначалия радует линейных комсоргов, профоргов и идеологов, сея в их, то есть в наши ряды семена свободы от всех средств давления (гнусный пасквиль на действительность - так назовут приведённые тезисы ответственные за политико-воспитательную работу в институтском масштабе, и проведут чистку состава).

С папой и Олегом Григорьевичем поехали на участок. Участок принадлежит нам второй год. Я там ни разу не был и, понятно, предвкушал. Вообще, частное собственничество неистребимо и неотделимо. Инстинкты первобытно-общинного, рабовладельческого, феодального и, наконец, капиталистического общественного уклада упорно не изживаются. Конечно, разделение инстинктивно укладам весьма условно, тем не менее общее наследие буржуазно в своей сущности. Подавляющий процент населения не отказался бы от участка из-за того, что люди хотят трудиться - но на личное благо. Участок - это проблема. На пути к раскрытию причин проблемы уместно обратиться к христоматийным данным, а именно, к численному значению площади нашей территории. Она велика. Причём национализирована. Сначала был декрет о земле - амортизация против инерции предрассудков несознательного крестьянства. Крестьяне обрадовались и начали новую жизнь, свыкаясь с ней. И здесь инстинкт накопительства, как разогнанный маховик, повлёк за собой наиболее предприимчивых. Образовались кулаки. Все на борьбу с кулаком! Единоличников разогнали, точнее, согнали, короче, коллективизировали. Понятно, кулаки возмущались, когда их ссылали в Сибирь, но колесо истории неумолимо. И вот помещиков нет, кулаков нет, бедняков нет. Осталось колхозное крестьянство. Для поддержки укреплённое сознательными рабочими. Прошло 50 лет. Ну, 40. Диспозиция ясна: рабочие делают промышленные товары. Колхозники - сельскохозяйственные, при этом стремятся индустриализовать производство и превратиться в совхозников. Прослойка интеллигенции углубляет передовой рубеж науки. У рабочего класса - трудная задача - возглавлять колхозников и интеллигенцию. Чтобы не разбежались и не сползли в сторону какого-нибудь уклона. Нужно отметить, что данные задачи представляют собой крайний случай, и актуальны они были лет сорок назад. Все довольны, но к чему дачные участки, маскирующие явный акт использования национализированной земли частным лицом под временную передачу во владение и т.д. С колхозниками понятно - они живут у земли, обрабатывают её и сохранили приусадебные участки для личных нужд. Объяснение получилось смутное, но суть не в том. Зачем земля рабочим и интеллигенции? Какое они имеют отношение к её обработке? Наоборот, они должны содействовать скорейшей централизации этого вида ресурсов. Ответ один, с варициями. Земельные наделы распространяются организациями как премия(!), с целью самоснабжения населения первейшими по простоте выращивания продуктами питания. Воистину хороша премия - лазейка частнособственнических настроений. Это - экскурс в историю. То, что я столь яро выступаю на тему вреда дачных участков, не значит, что я сам против них. Просто теория владения (пусть временного) землёй несколько не согласуется с нашей политической линией (не следует понимать наоборот! Наша линия единственно верная и зарекомендовавшая себя.) Товарищество "Энергетик" расположено в 60 километрах от Москвы на идеальных с точки зрения садовода чернозёмных почвах, хотя целинных и слегка заболоченных. Ближайший населённый пункт - деревня Мишутки - находится метрах в пятистах от границы товарищества. По пути через деревню удалось наблюдать резкий орнитологический феномен - летающих кур и петухов. Видимо, из-за близкого соседства частых рейдов "Энергетиков" у домашней птицы выработался условный рефлекс - при приближении незнакомцев куры учащённо кудахтают, затем разбегаются, махая крыльями, и прилетают на двухметровой высоте метров тридцать. С околицы "Мишуток" сделался видимым нестройный ряд полузаконченных деревянных строений, дым костров и фигуры людей. Товарищество невелико, участков семьдесят. Заборы ещё отсутствовали, лишь верёвки обозначали собственность на кучи досок и штабеля кирпичей. Люди с молотками стучали тут и там, взмахи лопат рассекали воздух, да вонючий бензонасос на базе мотороллера строчил вблизи леса. Мы сразу нашли наш участок, дедушка Жора недавно нанял тракториста, который вскопал 60 причитающихся квадратных метров и выкорчевал коренья. Тогда же оказалось, что посаженную весной картошку помогли убрать соседи. Только неизвестно какие. Ну и воровитый же народ! У нас не было и нет никакого сарая, лишь одно дерево - ясень, и несколько берёзовых стволов под ним, неизвестно как уцелевших от всевидящего ока окружавших нас людей. Две лопаты оставили у самого надёжного соседа (не исключено, что именно он оценил отменный вкус нашей картошки), однако сейчас взять их не представлялось возможным - сарай соседа закрыт, а сосед не приехал. Взяли лопату у другого соседа и полтора часа вскапывали грядку 2*0,5 метра по правилам агрикультурной науки. Никаких плодовых деревьев, или иной растительности, кроме непромыслового ясеня, не росло бы, если бы сердобольный сосед (тот, кому мы оставили лопаты) не посадил нам собственноручно яблоню, мелкую и кривую, но хоть какую. Плохо, что нет дома - нельзя ничего оставить. Назначенный казначеем гражданин проворовался, и теперь неизвестно, будут ли типовые дома, а также дорога, вода, электричество и пр. Практически все уже соорудили подобие хижин, где даже можно переночевать, а кое-кто принялся и за строительство настоящих домов с фундаментом (упомянутый бензонасос откачивал воду из канав, предназначенных для залития бетоном. Вокруг суетились непутёвые строители. Вот что значит недооценить климат). Изжарив колбасу, подкрепившись ей и высыпав угли костра на грядку, мы тронулись в обратный путь - до мишуток, где Олег Григорьевич оставил машину.

Неприятности с Английским продолжаются. Катастрофические перемещения, сокращения и совмещения привели к накоплению долгов, количество которых, согласно разработкам марксистко-ленинской философии неизбежно перерастёт в качество, если упомянутое количество не уменьшать. Коварная поступь нарастающего количества заставила меня сегодня разделаться с пятью текстами и газетой. Сложность кроется не в подготовке материала, а в выводах на Юлию Петровну (применяя термин, бытующий в среде программистов), которые строго лимитированы массовостью претендентов.

Как и обычно, в надлежащий час поехали в Олимпийскую деревню на физкультуру. Форму взял один лишь пунктуальный Геннадий, но и он не вкладывал в неё особо пламенного содержания, так как заниматься вовсе не собирался. В холле "деревни" сновал туда-сюда мужик с усами и бородой, наш физвоспитатель, призванный, как и следовало ожидать, Бородой. ("усы" звучит тривиально). Отметившись в журнале у Бороды, мы без лишних промедлений устремились на автобусную остановку, чем курс физкультуры и закончился. Полезнее было бы заниматься, раз предоставляется возможность, но вечная отговорка о "делах" прочно угнездилась.

Уже отмечалось, что четыре пары изрядно утомляют, и в голове возникают бессмысленные ассоциации, и настроение делается гадкое. Хотя некоторые, например, Константин, утверждают, что третья пара переносится хуже, чем остальные, вряд ли какая из них может сравниться с ТОЭ на четвёртой паре. Профессор Бессонов, автор солидного перечня учебников) опытной рукой выводит на доске каскады "симпатичных" четырёхполюсников (его любимое выражение), одним видом повергающих в уныние и трепетный ужас. Неизбежный отрыв в понимании от текущих формул, появляющихся и стираемых с огромной быстротой, заметен особенно резко. Это же просто крах!

Не было ожидавшейся контрольной по физике. Физика сейчас приятнее, чем в прошлом семестре: интерференция, дифракция, всякие распады и эффекты. А контрольная - всегда контрольная, и лучше обойтись без неё. Хотя это - субъективизим, так как тесты укрепляют знание. С Геннадием ездили в центр на выставку кактусов, проводящуюся в здании общества охраны природы напротив Американского посольства. Геннадий оценивал кактусы, сопоставляя их вид с характерами людей, что по абстрактности подвластно большой проницательности. Так, Mamillaria Bocasana оказалась похожей на Богаевского, а один из ASTROPHITUM-ов на Константина. Удалось получить пакетов десять семян, старых, но бесплатных, и выяснить о заседании общества кактусоведов, должном проводиться во вторую среду каждого месяца. Следует как-нибудь поприсутствовать. На Качалова пустота и запустение не позволили закупить что-либо ценное. Долго ходили по округе, созерцали экспонаты в "Дружбе" и некоторых магазинах Столешникового переулка, ничего не покупая. Проголодавшись, разорились на четверть чёрного хлеба, которую и съели с чавканьем и хрустом в ближайшей подворотне, в антисанитарии полнейшей. Булка из Елисеевского довершила блаженство.