Экзамен начался с опозданием, и билеты не дали демократически "тащить", а сразу распространили. Теорию, как и предполагалось, я списал, причём обширнее, чем требовалось (на случай дополнительных вопросов). Первая задача решалась элементарно, а вторая - как сейчас помню - методом матричной экспоненты, тоже элементарно. Всё-таки над второй задачей я засел, так как где-то ошибся и решение не подходило. Не помню, насколько рационально я распределил представленный час между тремя пунктами билета, однако когда меня вызвали, я продолжал работать над матричной экспонентой. И, очутившись под выжидательным взором вершительницы судьб Кичатовой (что я впоследствии прочитал в зачётке), я отбросил условности метода и прямо подумал: ну какой ответ подойдёт? Под влиянием паники в голове мигом пронеслись этапы преобразования подставленного решения вплоть до получения тождества. (всё это в обратном порядке). Цепляясь за едва ухватываемые концы из мышлений и передвигаясь по шаткой их цепи, я не надеялся благополучно добраться до ответа и не смел верить, когда неожиданно полученный ответ не менее неожиданно подошёл. Вслух я насколько мог небрежно сказал, что вот, вроде бы, ответ получился. Кичатова почти не проверяла теорию, слегка проследила задачи и спросила, выведу ли я формулу Лагранжа. Я, понятно, ответил утвердительно, хотя почувствовал с охолодением, что не только вывод, но о ужас, и саму формулу забыл. Удивительно, что Кичатова всех, отвечавшим у нее, просила вывести формулу Лагранжа, и никому... Впрочем, что валить на всех. Я глубоко засел и исписывал по странице в минуту, даже не представляя, что я пишу. Мне вдруг захотелось непременно пятёрки. С чего я вздумал "выбиться в лидеры", непонятно, тем более что настоящие лидеры уже давно сдали и наблюдали из-за двери моё кропанье. Я строчил, перечёркивая вспомнил формулу, и фотографически воспроизвёл страницу тетради, где она доказывалась. Когда я повторял, то обнаружил, что вывод формулы в тетради написан не то чтобы не полностью, а как-то недоходчиво: на лекции я не понимал, что записывал. Хоть и удалось запомнить часть вывода, некий важный момент постоянно ускользал, и я никак не мог преодолеть переход к завершающему участку вывода. И тут! Кичатова поставила мне пять и сказала, чтобы я после двадцатого июня нашёл её и вывел как следует злополучного Лангража. Я, фактически высидел пятёрку. Морально лучше было бы соглашаться на четыре; но - "росток тщеславия", как отметил Родольф Тёпфер. >>